Louis Lorraine , это Вам от нас с Дагмар - с неизменной любовью)
читать дальшеРодичи.
(Хотя тут, я бы сказал, про обмороки. Мировая история действительно знала подобные случаи, я просто не удержался).
Спящая вздохнула, пробормотала что-то невнятное и Дагмар отложила почти оконченную вышивку, неслышно поднялась и подошла к кровати. Невестку она успела полюбить – главным образом за беспредельную любовь к своему брату.
Как всегда, глядя на внешность бедной женщины, на ее орлиный профиль, на жесткие, скорее мужские черты лица, Дагмар от всей души надеялась, что от нее у Говарда будут только сыновья. Сейчас, во всяком случае, ждали именно сына.
Не первый раз вдова, сама мать двоих сыновей-оторвиголов, Дагмар, урожденная Хосс, до сих пор сохраняла очарование молодости. Светло-зеленые глаза её вспыхивали от мужских взглядов и комплиментов, нежный, словно лепестки розовой розы ротик поощрительно улыбался кавалерам, Дагмар умела и любила кокетничать. Ее несколько холодная красота и теперь будоражила мужские желания, и сулила Дагмар третий брак, вступать в который она не торопилась.
Ей было немного обидно, что брат предпочел такую женщину, ростом почти с него (рядом с невесткой Дагмар всегда носила туфельки на самом высоком каблуке, чтоб не напоминать бедняжке о ее несовершенстве), ширококостную, но при том до обидного плоскую, бесцветную.
Проглатывая свое разочарование от чужой некрасоты, хорошенькая вдова всячески поддерживала бедняжку, в конце-концов, Говард и Эвард всегда уважали желания своей сестры и были вправе рассчитывать на взаимность. Хотя, невесело думала Дагмар, у Эварда супруга посимпатичнее будет.
Тревоги жены Говарда о том, что супруг взял ее без приданого, Дагмар не принимала всерьез. С момента брака прошло шесть месяцев, и один из двух братьев бесприданницы уже оставил этот мир. Надо полагать, что за ним не замедлит отправиться и второй наследник всего состояния. Эвард дал понять Дагмар, что дотянется до негодяя, попытавшегося сбыть сестру в монастырь подневольно.
Да, когда они с родителями и братьями собирались, случались и споры и ссоры, но когда дело доходило до главного, Хоссы всегда держались вместе. Это стало причиной вдовства Дагмар, это было залогом карьеры генерал-интенданта Эварда Хосса, это станет основой для благополучия младшего брата Говарда и его некрасивой жены.
Зато у дурнушки было добрейшее сердце. Поняв, что в своей незаконнорожденной дочери Хосс видит прежде всего не умершую от поветрия огневой лихорадки любовницу, а свою мать, бабушку девочки, которую Хельга скопировала вплоть до родинки над верхней губой, она приняла малютку, словно это была ее собственная дочь. И мягко посоветовала супругу ее узаконить. Если какую добродетель Говард и ценил, так это доброту. Насколько Дагмар знала брата, его некрасивая супруга, произнося свой совет, сумела попасть в сердце Говарда. Которое, по меткому выражению Эварда, напоминало неприступную крепость со рвом, наполненным кипящей смолой, а на стенах этой крепости стояли готовые убить любого подошедшего арбалетчики.
Сейчас лицо жены Говарда было еще и обезображено коричневыми пятнами. Она ждала первенца, и очень страдала, так что опытная в подобных делах Дагмар принимала бедняжку у себя, пряча ее от любопытных глаз и насколько возможно, облегчая ее муки.
Хельга была при них, она любила тетку и успела привязаться к такой ласковой к ней мачехе.
Супруг, отец и брат этих трех женщин был в морском походе, что Дагмар не радовало. Но брата она понимала. Он со всем доступным ему красноречием описал сестрице свои ощущения от абордажа, от того, что чувствуешь, когда видишь, как твоя сабля рассекает плоть врага. Описал бушующее море, волны стеной, безумие стихии.
Дагмар могла это оценить.
Отринувшей монастырь супруге Говарда такое было недоступно. Но ее мужу нравилось также любоваться женским досугом, рукоделием, его интересовало мнение по поводу прочитанных книг, женщина была грамотна, хоть и судила обо всем, кроме собственного супруга несколько более строго, чем было принято в высшем обществе.
Впрочем, со времени женитьбы Говард стал вести себя приличней. Никто не видел его в дриксенских борделях, закончилась и веселая гульба по поводу и без оного.
Дагмар понимала, что в Талиге, на завоеванных территориях или в любой иной стране на нейтральных, Говард будет вести себя иначе, но в Дриксен он ничем не запятнает себя. Ничем разгульным, усмехнулась своим мыслям Дагмар. Как будто мало забав, призванных разогнать кровь. Младший братец такой затейник.
Невестка приоткрыла бледно-серые глаза, ее губы тронула виноватая улыбка.
- Дорогая… я проспала все на свете, - супруга Говарда была воспитана в убеждении, что долг хорошей жены, это неустанное попечение о хозяйстве. За брата Дагмар отныне была спокойна, но пока Говарда нет, отчего бы не побаловать бедную женщину, тем более, пока она в тягости и в гостях.
- Оставайся в постели, сестрица, - у Дагмар когда-то была одна сестра, и она была не прочь восполнить пустоту, оставшуюся от Ингунн, - Сейчас тебе принесут полезный отвар, и тебя перестанет мутить. С первыми детьми всегда так, зато когда я носила маленького Генриха, не заметила бы этого, если бы не располневшая талия.
Невестка смутилась столь откровенным словам, но ее пальцы сжали ладошку Дагмар. Хорошая рука, горячая. Дагмар не верила людям с холодными и влажными руками.
Жаль, что у бедняжки мать все сердце растратила на другую ее сестру, красавицу, умницу… Тоже павшую жертвой лихорадки. И теперь некому с беременной побыть, ободрить ее. Дагмар недобро усмехнулась, поправляя спутанные волосы невестки, наклонилась, прикоснувшись к ее щеке сестринским поцелуем. Немного ласки и молодая женщина оттает, потянется к мужниной родне. А ее собственные родичи могут носить серое до своей скорой смерти. Вечный траур – вещь сложная, можно и накаркать его. Сперва ушла дочь, потом сын, потом будет еще один сын, а единственная оставшаяся в живых нелюбимица к тому времени не будет нуждаться в такой безразличной к ней матери. Не стоит она этого.
Служанка принесла отвар, Дагмар сперва попробовала его сама и удовлетворенно кивнула. Обоняние у нее было тончайшее, как у всей ее кровной родни. К запахам и ноткам вкуса все Хоссы были чувствительны до смешного, но зачастую это спасало им жизнь.
Напоив невестку, Дагмар обмакнула кусок ткани во вторую миску, принесенную служанкой, и тщательно отерла другим отваром больной лицо и плечи.
- Это поможет скорее сойти пятнам, - улыбнулась она, - Говард так восхищается твоей белой кожей.