Договор
безрейтинговая
читать дальше- Ирэна!!!
Герцог Придд торопливо шагал по влажному от росы парку Альт-Вельдера. Когда ушла сестра? Ночью? После того, как Гирке утонул, Ирэна совсем истаяла и телом и разумом. Валентин сам не заметил, как прошёл в Нижний сад. Он слышал взволнованные голоса слуг, сестру хватились лишь к утру. И сразу же доложили ему, что Ирэна пропала. Наверняка отец так не позволял себе срываться на прислуге. Но у отца были и жена и дети и родичи, а у Валентина оставалась лишь полусошедшая с ума от горя сестра. И Габриэлла – лица которой он уже почти не помнил.
- Ирэна!
Может быть, он сам не желая, выказал то, как тяготится её безумием? И она оскорбившись, решила уйти?
Проклятый пруд, надо было его осушить… Под сапогами сочно хрустели ирисы. Сестра так любила эти цветы. Отец – тоже.
А матери больше нравились ландыши и жасмин. У неё стояли душистые букеты в вазах…
Чувство потери стало непереносимым. Валентину показалось, что за деревьями мелькнуло черное платье сестры.
Герцог ускорил шаг и разогнавшись, вломился в заросли, которых здесь завтра же не будет! Он прикажет всё вырубить! И засыпать солью каждыё бье, если Ирэна отыщется здесь неживой.
Тропинка была слишком мала для прогулочной, ветки задевали лицо, Валентин шёл молча. Звать сестру он уже не мог, предчувствуя худшее.
Поворот направо, еще один…
- Одно сердце за шестнадцать смертей…
Валентин остановился, услышав голос сестры. Сердце заколотилось в горле, впору презирать себя за столь неподобающие эмоции, но глупы те, кто считает, что у Приддов их нет.
- А чего стоят шестнадцать сердец?
- Жизни, Ирэна.
Фраза сорвалась с губ Валентина бездумно, словно они, как когда-то, дома, дурачились, переворачивая то смысл фраз, то слова.
Серебристым колокольчиком зазвенел смех. Не Ирэны. Сестра смеялась иначе. И очень редко, даже в лучшие времена.
- Ты готов заплатить, сын рода Пенья?
Он не успел спросить, за что именно – вместо ветвей заструились водопады, в них мелькали лица – Гирке, Ирэна, мать, отец, Джастин…
Лиловые смеющиеся глаза брата стали невидящими синими и герцог Придд тряхнул головой, пытаясь отогнать морок. Но предложенное было слишком желанным.
- Какими они вернутся?
Валентин не желал выходцев, не желал знать, что сделала смерть с плотью родных. Прошло слишком много времени, даже сейчас герцог Придд умел думать о мелочах.
Вернувшихся он не увидит, раз уж цена этому жизнь, но он думал о младших братьях. Им не хватало семьи.
- Проклятие твоей семьи уйдет, а они вернутся такими, какими ты их вспомнишь. Твоя память будет той нитью, из которой будет соткана плоть. Мы вернём тебе тех, кого вспомнишь…
Плата была достойной за обещанное. Даже если ему врали – Валентин знал, что просто так его не отпустят. Такое не отпускает. Тонкие руки легли ему на плечи.
- Я согласен.
Водопады ширились, сужая пространство и приближаясь к Валентину. Он поднял голову, пытаясь подумать, о том, что дорого, но память воскрешала погибших близких. Герцог Придд не жалел ни о чем. И с удивлением понял, что не боится смерти. Совсем.
Приближающая вода казалась падающими и поворачивающимися лезвиями, возможно она ими и стала.
- Поклянись, что выполнишь то, что пообещала.
Голос Повелителя Волн был отстранённым.
- Клянусь.
Холод, веющий от струй-лезвий был уже рядом. Валентин чувствовал его на своей коже. Серебристый нежный голосок пел что-то непонятное – слов не разобрать, но как завораживало…
Среди нежных звуков прошелестели отчетливые слова:
- Недоверчивый Пенья, ты получишь всё обещанное, получишь сейчас… А оплату мы возьмём потом. Когда нам будет угодно.
Силы покинули Валентина неожиданно для него. Земля ушла из-под ног – он никогда подобного не чувствовал, даже когда узнал о смерти брата, даже в Багерлее… Валентин рухнул на колени, беспомощный и опустошённый.
Перед его глазами появилась узкая ладонь в грязном манжете. Вставшее солнце сверкнуло на трещинке крупного аметиста в отцовском перстне:
- Поднимайтесь, сын.
Облизнув губы, Валентин вцепился в руку и поднялся, ощущая как подламываются и дрожат ноги.
В совершенной эмоциональной пустоте он смотрел на лица тех, за возвращение которых заплатил такую малость.
- Я был не лучшим герцогом, отец.
А потом, за стоящими рядом Гирке и Ирэной Валентин увидел мать. В его торопливом к ней движении была вся его любовь и тоска, но тут силы подвели бывшего герцога Придда окончательно и он упал, всё же потеряв сознание.
* * *
- Вы были дурным герцогом. Как вы смели принять подобные условия? Как Вы посмели пойти на эту сделку?
Валентин молчал. Отцу не понять. Он стольких не терял. В раздражении стукнув по столу ладонью, Вальтер встал и заходил по кабинету:
- Как, позвольте спросить, мы объясним наше… воскрешение?! Вы об этом подумали?
Валентин не подумал. Но ничего объяснять не пришлось – уже поползли слухи, что Придды как всегда успели спрятаться и отсидеться в Альт-Вельдере. Слуги вообще ничего не спрашивали, все приняв как должное.
Как-то раз Валентин спросил о том, что есть там, где они были. Отец не смог вспомнить. Он не лукавил, сам изумившись отсутствию воспоминаний, но не помнил ничего. Гирке и Штефан тоже не помнили. К женщинам Валентин с подобными разговорами обращаться не стал.
Валентин не смог вспомнить Джастина. Но родителей, Гирке, Ирэну, дядю Штефана, он вспомнил. И они вернулись такими, какими ушли, разве что мама была чуть моложе, как казалось Валентину.
Это было чудовищно много для того Валентина, каким он был месяц назад. Тем не менее, граф Васспард ловил себя на том, что не может быть с близкими долго. Он не мог поверить до конца, видел в ночных кошмарах, как снова теряет всех.
В столице ему было проще. Отец пока что не решался вернуться в Олларию, предпочитая семейный уют Васспарда, а Валентин отвечал на нечастые расспросы уклончивыми колкостями.
Регентом стал Лионель Савиньяк, жизнь в Талиге понемногу обретала устойчивость, Валентин продемонстрировал лояльность новой власти, он готовился вернуться на Зимний Излом в Васспард, но встретил Её.
С этого момента Валентин уверовал в то ,что каждого ждёт своя Октавия у окошка. Просто надо ждать и искать. Его возлюбленную звали Селиной. Он знал, чья она дочь. И графу Васспарду это было совершенно безразлично. Золото её волос было единственно желанным золотом, а свет её глаз – единственно нужным. Валентин никогда не испытывал подобного. Будь он в силах, он бы ужаснулся силе своего чувства. Он не поехал в Васспард на праздники. Он написал отцу, в коротких фразах описав свою избранницу. И очень удивился, получив в ответном письме одобрение и благословение, о которых забыл попросить.
Селина смотрела на влюбленного графа с робостью и доверием – за два месяца ухаживаний граф Васспард дал понять своей возлюбленной, как любит её и дорожит ею. А Валентин не понимал, как мог жить без этой девушки.
Он очень удивился, поняв, что за ними всё это время наблюдает госпожа Арамона. На будущую свекровь граф Васспард обращал ровно столько внимания, сколько было положено по этикету в подобных случаях. И наступил тот день, когда он решился. В ответ на своё предложение руки и сердца граф Васспард услышал тихое «Да» и понял, что значит чувствовать себя счастливейшим из смертных. Селина не выдержав его счастливого взгляда, опустила ресницы и мило залилась румянцем.
* * *
Первый день зимы в Васспарде был снежным и солнечным. Валентин привёз жену еще осенью, но они загостились и теперь лекарь рекомендовал дождаться избавления госпожи графини от тягости. Из Альт-Вельдера летели письма, полные сдержанной радости, Ирэна тоже ждала ребёнка.
Родители приняли Селину с радостью. Она полностью отвечала их представлениям о том, какой должна быть супруга будущего герцога Придда, а то, что Селина не умела спрятать своего счастья при виде Валентина, умиляло Ангелику.
Валентин постоял у двери в залу, в которой собралась вся семья. Разговоры и смех, как когда-то прежде… когда-то…
- Ты помнишь о своём долге, Пенья?
Валентин закрыл глаза. Голоса родных словно отдалились. Серебряный колокольчик, которым прозвенели эти слова, наводил на графа Васспарда смертный ужас. Он помнил. Помнил, насколько не ценил свою жизнь когда-то. А сейчас каждое мгновение, каждый вздох, каждый взгляд на Селину и родных… это стоило дороже любого золота. Граф Васспард не возразил, когда отец предложил ему усилить свиту телохранителями. Было бы обидно потерять хоть миг этой жизни, особенно зная, что всё равно расплата неизбежна. И все равно Валентин не жалел.
- Когда?
Тоска в собственном голосе была слишком очевидной. Он не хотел платить, но заплатит.
- Не сейчас. Ты увидишь своего сына. Потом… мы еще придём. Жди.
В серебристом голоске слышалась насмешка. Твари тянули, наслаждаясь готовностью Валентина к расплате и его отчаянием, каждый раз, когда напоминали о себе. На свадьбе, после того, как Валентин узнал, что станет отцом и вот теперь.
К собственному удивлению, Валентин от этих напоминаний не утрачивал ощущения счастья и желания жить.
- Я буду ждать.
Граф Васспард вошёл в залу и встретился с счастливым взглядом жены. По шее Валентина ласково погладили ледяные пальчики его кредитора.
- До встречи, Пенья.